Магреализм (или магический реализм) — жанр, который бурно развивается с первой половины прошлого века до дня сегодняшнего. Причем, это настолько всеохватный жанр, особенно если расширить формулировку до мистического реализма и фантастического реализма ("Бойцовский клуб", например), что под это определение легко подойдут многие известные произведения в жанрах импрессионизма, модернизма, постмодернизма, даже фэнтези, как то — "Мастер и Маргарита", "Голем" Майринка, "Замок" Кафки, "Чапаев и Пустота" Пелевина, "Страж" Маклина и пр. Т.е. любая нереальная проза, а чего еще желать любителю хорошей книги?

Известны экранизации магреалистических и пр. произведений ("Юность без юности" Копполы по М. Элиаде, "Слепота" по Ж. Сарамаго, по Кафке, Булгакову и многие другие), но не так часто сами авторы-магреалисты участвуют в создании экранизаций своих миров. О двух таких случаях и пойдет речь.

В компании волков (The Company of Wolves, 1984)

Ну... эээ... аннотацию фильма можно вовсе не читать. Она настолько же фантастична и настолько же не имеет ничего общего с фильмом, насколько сама фантастика не имеет общего с реальностью. Фильм — сновидение главной героини, сновидение, в котором тут и там возникают волки, волчьи стаи, волчьи тропы, волки-оборотни "и этсетера" (etc.)

Поэтому в фильме главное не что происходит, а как. И вот об этом "как" я и расскажу подробнее.

Автор сценария — Анджела Картер — известная писательница-магреалист, у которой переведены три романа ("Адские машины желания доктора Хоффмана", "Любовь" и "Ночи в цирке"), сборник готических сказок — "Кровавая комната" и отдельные истории (вроде "Золушки") в журналах и сборниках. Так вот фильм снят по некоторым из историй "Кровавой комнаты", а вернее, по последним трем, которые, в свою очередь, переигрывают известный сюжет "Красной шапочки". Судя по всему, у писательницы оставалось еще много "волчьих" историй, потому что в картину вошли, перетекая друг в дружку, не только три опубликованные, но и другие, в "Кровавую комнату" не вошедшие.

Фильм нельзя назвать экранизацией. Это магреалистичное полотно "по-мотивам", благо мотивы задавала сама Картер в сценарии. И если точность сюжетов условна, то магический дух передан просто превосходно. С визуальной точки зрения этот фильм 1984 года немного уступает "Сонной лощине" Бертона, и приближается к "Джорджино", хотя и проще ("легче") его психологически. Для своего времени — фильм просто великолепен.

Итак, волшебный мир темного леса, очень близкой к таковому в романе Белоусовой "Перекресток волков", но лишенный социального противостояния, напоминающий ожившую сказку, но с мистическим и все-таки жутким подтекстом, и открытым магреалистическим финалом: что это было? чем это кончилось? за героиней пришли волки? Забрали с собой? Стала она оборотнем? Проснулась ли?

В этом фильме важно не что, а как... Оценка 8.

Где ты, Лулу? (Lulu on the Bridge, 1998)

Режиссером этой картины является Пол Остер, успешно продвигаемый в Эксмо/Домино современный мейнстримовец, известный романами "Тимбукту", "Мистер Вертиго", "Книга иллюзий". Не раз пробовавший себя в роли режиссера и сорежиссера. Фильм о Лулу получился тоже "в духе" своего творца. Я бы даже сказал, что, в общих чертах, фильм — это облегченный вариант романа "Книга иллюзий".

Главный герой получает случайную пулю и теряет легкое. Бывший саксофонист, он лишается своей музыки и обнаруживается, что никаких других опор в жизни у него нет и не было. Что дальше — спиться и умереть? В этот момент, чередой случайностей, в его жизни появляется Артефакт — Камень, который в темноте светится и сияние его дает ощущение счастья и полноты. Далее, все той же чередой случайностей, Камень приводит его к Селии, начинающей актрисе, которая еще только-только пробивается в большое кино, но имеет все задатки: красоту, талант, настойчивость. Камень сближает их настолько, что возникшая между ними любовь кажется чудом. Благодаря бывшим связям, герой помогает девушке получить роль Лулу в фильме "Ящик Пандоры", он отправляет Селию на съемки, а сам остается в городе привести в порядок кое-какие дела, чтобы уже полностью свободным присоединиться к съемочной группе.

На сцене появляется герой Дефо. То ли гангстер, то ли член тайного ордена, то ли адепт высшей силы, призывающей к ответу неудачников, вроде главного героя, не нашедших в своей жизни ни добра, ни смысла, он запирает героя в некоем подобии тюрьмы, задавая вопросы и требуя ответы. Кажется, все эти вопросы он задает лишь для того, чтобы герой вспомнил забытое, ужаснулся, раскаялся, что-то осознал, потому что ему, оказывается, известны такие подробности, о которых герой уже давно постарался не вспоминать. Единственное, чего, кажется, не знает этот то ли ученый, то ли маг, то ли преступник — где Камень (а Камень — у Селии), но именно этого он и требует от героя.

В конце концов шпионы Дефо выходят на Селию и герой вынужден признаться, что любит ее. Кажется, большего преступникам и не нужно. Дефо исчезает. Герой выбирается из заточения и связывается с полицией и съемочной группой. Селия исчезла. Единственное свидетельство того, что девушка действительно существовала, а не является плодом воображения героя, — пленка с отснятыми дублями.

Ну а потом режиссер разворачивает сюжет в традициях Линча и мы уже не знаем, что было реальностью, а что посмертным бредом, что было мечтой, а что — лишь вероятным, но так и не случившимся стечением обстоятельств.

Пожалуй, самое композиционно слабое место фильма — это недосказанность в отношении Камня и героя Дефо. Кажется, что режиссер считает оба эти объекта чисто символическими и предлагает зрителю додумать: что такое Камень, откуда он взялся, для чего он создан, кто те люди, что так отчаянно его добивались, кто такой Дефо — инкарнация Дьявола, или Ангела (со странными методами), заставляющего грешника героя покаяться. С другой стороны, полотно фильма не самодостаточно, чтобы ответить на эти вопросы, а роль Камня и Дефо достаточно велика, чтобы можно было оценивать фильм, не придавая им значения. Потому для меня — это композиционный "провис", что, кстати, тоже вполне в духе Пола Остера, так что вполне может статься явной авторской задумкой. Диалоги местами наивны, поступки местами нелогичны — вернее, схематичны, что и создает ощущение наивности и нелогичности, вернее, "нереальности", "ненастоящести". В остальном, фильм атмосферен, некоторые эпизоды визуально — восхитительны, а актеры хороши и все на своих местах.

Итог, фильм необычен и любопытен, хотя для меня — не из категории маст-си. Оценка 7.

Недавно прослушал аудиовариант журнала ИЛ, 1992, №3. Состав у номера более чем приличный:

Некоторые вещи понравились больше, другие — меньше. Например, "Майстер Леонгард" по сравнению с "Големом" показался слабым, первое знакомство с Грабинским не произвело особенного впечатления, то же с Хайнцем, Рэйем. Очень понравились стихи — Лилиенкрона, Слауэрхофа, Лейно. Исповедь Хейга. Не самые удачные произведения Лавкрафта и Борхеса воспринял спокойно. Произвели впечатление оригинальностью вещи Хьюза, Бридж и Папини. О двух последних и пойдет речь.

Оба произведения очень лиричны. Не очень фантастичны, но при этом трогательны и глубоки. Давно уже мне не встречалось таких произведений, о которых хотелось бы поговорить отдельно.

Энн Бридж «Бьюик»

http://fantlab.ru/work152610

Главная героиня в незнакомой стране слушает "голоса", а вернее голос некоей женщины, бывшей владелицы приобретенного ею "бьюика". Вынужденная много времени проводить в разъездах с официальными визитами героиня находит странное сопонимание в ее истории: та влюблена, героиня — замужем, возлюбленный той — играет в поло, как и муж героини, "бьюик" обеих хозяек проезжает по одним и тем же местам Пекина, останавливается возле одних и тех же домов. Оставаясь сначала лишь слушательницей и сопереживательницей, в какой-то момент героиня начинает проявлять любопытство: находит "гнездышко" прежних возлюбленных — великолепный дом, с садом и бассейном, с белой сосной — деревом прежней любви. В какой-то момент она не выдерживает и позволяет себе вовлечься в настоящее расследование: начинает расспросы. Истина оказывается странной и трагичной... без какой-либо крупицы фантастики.

Джованни Папини «Невозвращенный день»

http://fantlab.ru/work214013

В центре рассказа (а рассказ очень короткий) — история некоей знакомой рассказчика, как он называет — принцессы. Вернее, одна из историй. Последняя. Самая странная, необъяснимая. Однажды в пору ее молодости к ней подошел человек и озвучил просьбу-предложение. Онсказал, что его дочь больна серьезной болезнью и чтобы спасти ее, он берет взаймы у молодых здоровых женщин год молодости, обязуясь вернуть его целиком или отдельными днями по первому требованию в будущем. В год своего 23-летия героиня перешагивает из 22 сразу в 24. Пока она молода и желанна — это совсем незаметно. Но она стареет, свежесть ее тела постепенно иссякает, причем быстрее, чем иссякает молодость души. В какой-то момент она начинает использовать "заемные" дни, — возвращая себе мгновения молодости, а вместе с тем — юности тела, любви мужчин, желания, здоровой свежести чувств и ощущений. Однако, заемных дней остается все меньше, и осознание этого в какой-то момент превращается в пытку. Наконец, у героини остается последний день молодости, который она решается истратить на вечер со своим внимательным слушателем, главным-героем рассказчиком, но...

Самое главное, что наряду с трагедией героини, мы опосредованно наблюдаем исторические перемены — общественный конфликт, смену нравов, отчего и без того оригинальная история приобретает символичность, метафоричность и глубину.

Итак, рекомендую.

Четыре года назад хозяйка "Лавки писателя" в здании нашего лито (поэтесса и ныне литконсультант) показала книжку совершенно незнакомого мне автора Кристофа Рансмайра. Так как цены в "Лавке..." были даже чуть выше, чем в других книжных (не считая сети "КнигОмир", "Буквы" тогда в Иванове еще не было), я решил схитрить: записал имя автора и название книги ("Последний мир"), скачал электронную версию, дабы сначала познакомиться... а потом как получится.

"Последний мир" стал для меня откровением. Благодаря этой книге несколько позже я познакомился с серией "Эксмо" "Магический реализм", а через нее — с "Луной доктора Фауста" Луке, "Кровавой комнатой" Картер, с именем Кристофера Приста, чей "Престиж" я до сих пор не читал, зато восхищаюсь дебютным романом "Опрокинутый мир". По сути, книга Рансмайра привела меня к современной зарубежной прозе — потому что после "Магического реализма" я переключился на "Игру в классику" и уже в этой серии состоялось мое знакомство с Джонатаном Кэрролом, Полом Остером, Краули, Кингом Россом, Иэном Бэнксом и другими.

Но значение "Последнего мира" для меня не ограничивается только знакомствами, в гораздо большей степени Рансмайр стал моим духовным наставником. Помню, впервые я прочитал книгу (довольно тонкую, кстати), в которой каждый абзац содержит столько поэтического, исторического или сюжетного смысла, что невольно изумляешься. Рансмайр наглядно проиллюстрировал, что можно писать небольшие, но невероятные вещи. В какой-то момент, это стало для меня эталоном в литературе. Немногочисленные короткие заметки о том, как кропотливо Рансмайр пишет ("Последний мир" за пять, "Болезнь Китахары" — за десять лет), приводили меня в восторг и восхищение. И вот, через четыре года, став более искушенным читателем, прочитав Джорджа Макдональда, Приста, Мирчу Элиаде, Анджелу Картер, Мураками, Абе и еще многих, я вернулся к "Последнему миру", чтобы проверить свои первые ощущения.

"Последний мир" — это поэтическая книга, хоть и написана в прозе. Более того, это (по задумке автора) — поэма, написанная тремя поэтами: Овидием, Коттой и самим Рансмайром. Овидий — дал яркие персонажи "Метаморфоз", Котта — отыскал и увидел их на берегу Железного города. А Рансмайр присутствует в тексте как образ невозможного (для Томов и вообще для описанного в книге вымышленного Рима) будущего, который проливается лучами в фантасмагорическую реальность романа — в ржавый автобус, в микрофоны, в кинопроектор и фильмоскоп.

Роман "Последний мир" — это игла, пронзающая три реальности трех поэтов, таким образом, что повествование движется сразу по трем плоскостям: медленно, неторопливо и безысходно.

Итак, Котта отправляется в Железный город (Рансмайр вообще любит такие образы, в "Болезни Китахары" у него будут Собачий король, Каменное море) — Томы, самый край римской империи, край мира, Ойкумены, за которым, как мы увидим впоследствии, ничего нет.

История Назона Овидия в романе примечательна сама по себе. Поэт (в нашей транскрипции — писатель и литератор) пишет сначала для Римской богемы и обретает имя и известность, уважение в высших кругах. Но, как творцу, ему мало быть известным только для избранных, его мечта — прийти в сердце каждому, — и тогда он пишет пьесу для простонародного театра, пьесу, которая получит оглушительный успех у черни, и почти взрыв в кругах знати — запрещенную пьесу. Это ли не прообраз мифа об Икаре, который хотел взлететь до самого солнца? Овидий все еще уважаемый человек, но машина государства уже держит его под прицелом — крохотного, но опасного. Взрывом становится выступление в амфитеатре, когда все население Рима слышит историю о муравьином народе. Для поэта — это мгновение, ради которого стоит жить, поэт и его читатели-слушатели в единении. Дальнейшее — падение: Овидий выслан в Томы, его недописанные и сожженные "Метаморфозы" потеряны для Рима и человечества, но дух, разбуженный его словами и образами, будоражит население Рима, и, в конце концов, жажда истины или вселенское любопытство, как спусковой крючок, запускает новую судьбу в этот круговорот судеб.

После известия (неподтвержденного) о смерти Овидия, Котта, один из поклонников запрещенного овидиевого творчества, отправляется вслед за ссыльным поэтом, чтобы найти его, либо доказательства его смерти, а главное — отыскать рукописи "Метаморфоз". Если Рим, с его государственной машиной, с его марширующими легионами, пусть даже прозябающий в скуке и упадке — это логика, воплощение разума и смысла, — то край мира, Томы, в которые попадает Котта — это ирреальность, абсурд. В сознании Котты сталкиваются рассудок и ирреальность. Железный город на побережье Черного моря не может существовать, — здесь такие природные условия, что выращивать урожай, растить детей, выживать просто невозможно. Однако же здесь обитают люди, чьи судьбы и образы мыслей будто насмехаются над недостижимым Римом.

Среди сотен изломанных судеб бродит Котта и ищет единственную изломанную судьбу — Овидия, — и только его никак не может найти: в заброшенном доме обитает безумный слуга — Пифагор, — да на груде каменных пирамид треплются расцвеченные письменами лоскуты — обрывки овидиевых стихов. Ни живого, ни мертвого поэта Котта не может отыскать. Опустошенный и разочарованный, как и все жители Томов (чьи судьбы, как и его, всегда оказывались бегством, а Томы — последним краем, за который бежать уже некуда) он остается в Железном городе.

Чем дольше живет Котта среди обитателей Томов, тем более очевидны становятся следы Овидия — Эхо рассказывает овидиеву "Книгу камней", Арахна ткет на своих гобеленах овидиеву "Книгу птиц", эпилептик Батт обращается в камень, а канатчик в полнолуния становится оборотнем. Котта обнаруживает, что странные судьбы обитателей Железного города тесно связаны с овидиевыми фантазиями. Он приходит к выводу, что растрепанные на лоскутах "Метаморфозы" содержат сюжеты, обнаруженные Овидием в окружавших его людях, но истина оказывается еще более удивительной и трагичной...

Теперь, через четыре года, ощущения от книги не так пронзительны, а еще я делаю вывод, что для такой книги требуется совершенно иная атмосфера: ее нельзя читать (по крайней мере, перечитывать) в транспорте, на бегу. Ее нельзя читать кусками, отрываясь на посторонние дела и бытовые мелочи. В "Последний мир" Рансмайра необходимо погружаться полностью, а для этого могу предложить лишь — выбрать выходной, обеспечив себя заранее завтраком и обедом, сесть и без отрыва пройти вслед за Коттой по удивительным метафоричным хитросплетениям овидиево-рансмайровой реальности. От начала и до самого конца.

Итак, рекомендую книгу тем, кто любит фэнтези, и в фэнтези любит не действия, не события, а невероятный дух чужого мира, полного загадок и символов. Рекомендую книгу тем, кто любит "Сто лет одиночества" — таким "Последний мир" должен понравится, а может быть, понравится даже больше, как в свое время произошло со мной.

Четыре года назад я бы рекомендовал книгу всем и всякому. Но велико же было мое удивление, когда я видел вместо восторженных отзывов разочарованные и оскорбительные замечания на странице в lib.aldebaran. Теперь, через четыре года я могу лучше понимать и такую точку зрения.

Поэтому, не рекомендую книгу тем, кто любит историю и историческую достоверность, появление автобусов и микрофонов, а также географические несоответствия в древнеримской реальности могут вызвать разочарование. Не рекомендую любителям экшна, потому что действие романа неторопливо, "вяло", зато способно захватить своей поэтичностью и метафоричностью.

Итак, подводя итог, отмечу: не жаль времени, потраченного на прочтение этого романа, не жаль его и на повторное прочтение через четыре года. Роман Рансмайра в действительности невелик (почти треть книги занимают комментарии, а именно параллели между образами Рансмайра и реальными римскими деятелями и персонажами древних мифов), но при этом невероятно глубок. В настоящий момент Рансмайр — единственный автор, чьи книги я готов скупать только из-за имени, и не в последнюю очередь потому, что пишет он медленно, кропотливо подбирая каждое слово. И еще.... от всей души завидую тем, кто будет читать "Последний мир" впервые.

Этот фильм, может быть, и не шедевр, но Нортон великолепен, а времени, потраченного на просмотр этого фильма, не жалко.

Итак, время действия особенное, странное, в котором сошлись бурный рост науки, остатки романтизма и склонность просвещенных людей к магии и спиритизму. Маг и иллюзионист Айзенхайм возвращается в родной город, где был когда-то бедным мальчишкой, потому что здесь осталась его детская любовь — юная графиня. Он вернулся, потому что обещал ей вернуться и принести с собой их волшебные детские мечты.

Нарочисто неторопливое повествование сменяется бурными событиями ближе к финалу. Здесь есть волшебная встреча с магом из далекой страны, есть чудеса, которые являясь по сути фокусами, при помощи кино выглядят настоящим волшебством, есть высший свет, увлеченный диковинными зрелищами, и есть глубинные течения социально-политической обстановки, выстраивающейся вокруг кронпринца и его предполагаемой свадьбы на главной героине.

Эдвард Нортон — актер настолько необычный и талантливый, что он хорош даже в таких фильмах как "Халк" и "Медвежатник", что уж говорить про "Бойцовский клуб" и "Иллюзионист".

Фильм-обман, фильм-мистификация, призванный водить за нос зрителя до самого конца, "Иллюзионист" уступает стильному "Престижу" Нолана, уступает простотой — в центре сюжета любовь главных героев, для которой исторические реалии оказываются лишь фоном, но при этом эта простота не так проста, потому что именно детали, именно исторический фон содержат дополнительные смыслы:

* культурное полотно включает переход от готики к модерну и декадансу;

* социальное полотно показывает тягу предвоенной Европы к оккультизму — стремление к мистическому общению с мертвыми.

В общем, этот фильм — хороший способ провести вечер, и достоин того, чтобы через полгода, позабыв детали, оживить их в памяти повторным просмотром.

Примерный план раздела "Магический/фантастический реализм в кино" состоит в следующем — через два фильма о фокусниках ("Иллюзионист" и "Престиж") перейду к триллерам и мистике (Линч, Рассел, Питоф), а затем сделаю второй виток артхауса ("Куклы" Китано, "Пустой дом" Ким Ки-Дука, "Летучий голландец" Стеллинга). Пока же, чтобы не уходить из темы популярных картин еще один фильм (кроме "Зеркальной маски", к которому приложила руку студия Хенсена).

Итак, перессказывать сюжет социально-фантастической притчи Свифта не имеет смысл, тем более, что фильм в этом отношении довольно точен. Тут есть и страна лилипутов, и страна великанов, и королевство Лапута, и остров единорогов. Вообще, "Путешествия Гулливера", как "Властелин легенд", — телесериал, 4-6 серий общей длительностью около трех часов. Но на dvd-диске он будет полностью ;-)

Итак, много лет прошло с тех пор, как Гулливер покинул свой дом, и за это время подрос его сын, а жена, одинокая женщина, стала объектом пристального внимания бывшего друга семьи.

Но однажды ночью, вместе с дождем, бурей и запахом моря, в двери дома стучится безумный оборванец, называющий себя Гулливером. Этот сумасшедший настолько одержим, что в окружающей обстановке его не интересует ничего, он лишь рассказывает-рассказывает свои бредовые истории.

Множество сил вертится вокруг этого не вовремя объявившегося безумца: его называют самозванцем, его называют душевнобольным и пытаются лечить, его называют лжецом, ибо его истории о социальном устройстве других стран очень неприятны нынешнему обществу. Гулливера запирают в доме, его отправляют в лечебницу и тюрьму, в конце он даже предстает перед судом, но где бы он ни оказался, он упорно доказывает правдивость своих приключений. (Чем очень напоминает Захаровского Мюнхгаузена) Даже жена готова отказаться от этого не слишком "удобного" человека. Но сын — маленький сын — верит всем его рассказам, как прекрасным сказочным фантазиям, внимательно и с трепетом слушает их, он находит журнал Гулливера и обнаруживает свидетельства его правоты.

Очень красивая история с великолепными спецэффектами.